Работа библиотек Городецкого района в рамках акции-поиск "Забвению не подлежит"

            интернет-ресурс "Живые страницы                               памяти"

 

     Клуб ветеранов «Встреча» при  Городской библиотеке № 1 существует с 1993 года. Он был создан еще до образования отделения дневного пребывания пенсионеров при службе соцзащиты. Поэтому наши читатели пожилого возраста – местная интеллигенция, ветераны войны и труда, сразу же стали членами клуба. Всех их объединяет любовь к книге, искусству, поэзии, природе. Особенность работы клуба в том, что его члены не только присутствуют на мероприятиях, но
с удовольствием принимают самое деятельное участие в разработке планов, подготовке
и проведении праздников. Здесь они имеют возможность удовлетворить свою потребность
в общении, творчески реализовать свои способности, почувствовать себя нужными обществу. Среди разнообразных и многочисленных форм работы клуба самыми любимыми были и остаются встречи, посвященные Дню Победы. Многие из наших друзей были фронтовиками, кто-то перенес блокадные дни Ленинграда. Из них уже мало кто остался в живых. Более поздние участники клуба были тружениками тыла в юности или «детьми войны». Работа библиотеки по созданию «Книги памяти» ведется постоянно на протяжении многих лет. Многое удалось записать, но что-то утрачено, иногда ветеранам было трудно вспоминать пережитое. 

Александр Александрович Жаров

   

    Александр Александрович Жаров на протяжении нескольких лет был самым активным и творческим участником клуба ветеранов «Встреча» при библиотеке №1.
    Он родился в 1925 году в Дальне-Константиновском районе. Рано начал работать в колхозе, как многие дети тех лет. Выучился на тракториста, работал не жалея сил. Рос очень заботливым внимательным сыном. За два года до призыва в армию изнурительным трудом заработал 72 пуда хлеба на трудодни, чтобы обеспечить своих стареньких родителей. В 1942 году, когда ему едва исполнилось 17 лет, был призван в армию и сразу попал на фронт. В матушке-пехоте прошел Александр всю войну, не раз рисковал жизнью, терял боевых друзей. Но уцелел, остался жив, даже обошлось без серьезных ранений. Может быть, судьба хранила, а может быть, выручал характер – боевой, задорный, полный оптимизма. По всем фронтовым дорогам пронес солдат Жаров фронтовую подругу – гармонь. Это любовь на всю жизнь. Ведь еще с детства, пяти лет от роду Саша уже играл на балалайке, в 10 лет самостоятельно освоил гармонь, позже и гитару. Очень рано начал сочинять стихи, частушки. В армии продолжал увлекаться поэзией, выступал в самодеятельности, играл на баяне и аккордеоне. Жаров вспоминал: «На войне ведь не только воевали, были и минуты отдыха. А без гармошки да  без баяна что за отдых? Гармонь, без преувеличения, помогала нам выжить».Таким образом солдат Жаров не только воевал с врагом, но и помогал воевать своим товарищам, поднимал настроение и боевой дух. Может быть, отчасти поэтому  в окопах, в холоде, в сырости бойцы почти не болели, простужались редко. Видимо, организм настраивался на экстремальную обстановку. Победу Александр встретил в Праге.
Как вспоминает ветеран, после объявления Победы пришлось воевать еще долго, и много было погибших в эти уже мирные дни. Дело в том, что немецкие части изо всех сил стремились прорваться, чтобы сдаться нашим американским союзникам, потому что страшились возмездия русских. Долгих пять лет после Победы пришлось прослужить старшине Жарову уже в полку зенитной артиллерии. У него много заслуженных наград: орден Отечественной войны, медали
«За боевые заслуги», «За освобождение Праги» и др.

      В 1950 году молодой фронтовик Жаров, полный сил и энергии, приехал в Городец на строительство Горьковской ГЭС и стал работать в органах КГБ. Он занимался охраной строительства и заключенных, которые там работали. Здесь он и встретил паспортистку Зою Константиновну, с которой счастливо прожил 45 лет. Затем он трудился на Заволжском моторном заводе с 1959 года и до ухода на пенсию. Всю жизнь А.А.Жаров был организатором и непременным участником художественной самодеятельности: читал стихи, играл на гармошке, сочинял и пел частушки. Постоянно ездил с районной агитбригадой выступать на концертах для тружеников села, где всегда был желанным гостем и гвоздем программы. Много лет украшал своим искусством и городецкие «Вечерки». На конкурсах самодеятельности, фестивалях, творческих клубах «Воскресенье», «Встреча», литературных гостиных в библиотеках и школах этот седовласый статный человек с неизменной улыбкой, шуткой  был близким и родным человеком. А еще он был поэтом, автором книги «Мой добрый край», множества публикаций в прессе, в областном сборнике «Живи, родник» 1996 г. (посмертно). Он ушел из жизни 23 ноября 1995 года, и до сих пор его с любовью вспоминают многие городчане.

Татьяна Ивановна Горбенко

    Татьяна Ивановна Горбенко пошла на фронт с самого начала войны. До фронта она прошла целых три мобилизации: она окончила курсы медицинских сестер в Семеновском военном госпитале, затем служила в истребительном батальоне по поимке диверсантов, а весной 1942 года была зачислена курсантом в военное училище связи в Кремле, в г.Горьком. Радисток на фронте не хватало, и самых способных девушек, научившихся пользоваться "морзянкой", отправили на Сталинградский фронт. На сборы были отпущены минуты, Таня не сумела даже проститься
с матерью. За Сталинградскую битву она получила благодарность с личной подписью В.И.Чуйкова. А дальше был Курск, освобождение Минска, форсирование Днепра, Польша. Медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "Красная звезда" отмечен боевой путь Татьяны Овсянниковой. И орден есть - "Александра Невского". Его получили на двоих с мужем Анисимом Яковлевичем Горбенко. На двоих поделили и все остальное: трудности и раны, радости и Победу, и 54 года совместной жизни.

       Рассказывает Т.И. Горбенко:
      Помнится мне бой за деревню Суворово на Орловщине. Нам было приказано на отведенном участке развернуть свою огневую батарею 76мм пушек. До этого здесь кипел бой, дралась пехота врукопашную, было много погибших воинов. Не мешкая, мы начали рыть братскую могилу. Захоронили их, но обелиска поставить не было времени, получился холмик со столбиком, на который возложили пилотки и фуражки погибших. мы взяли у них документы, чтобы потом сообщить близким об их гибели. Мы распределили их между собой, поскольку времени на писанину у нас уже не было.
    Едва успели окопаться и укрепить орудия, как поступила срочная команда нашего комбата, старшего лейтенанта А.Я.Горбенко, который находился на передовой линии боя: "Огня! И только огня!" Мы вели огонь по наступающим танкам- "тиграм" и "фердинандам".
     - Буссоль, уровень, прицел... Беглым по пехоте, залпом по скоплению техники противника!..
    Я принимала эти команды по рации и передавала их ст. лейтенанту Я.Петрову, а он передавал всем командирам орудий. Пушки накалялись до предела. Бой был жаркий. В таких боях рация особенно выручала, т.к. проволочная связь быстро рвалась на кусочки от снарядов противника. Нам, радистам, было нелегко, потому что фашист нас пеленговал и обстреливал, засылал мины прямо в ровик с рацией. Мне пришлось пережить гибель своих товарищей-радистов. Коли Пустовалова из Перми, Вани Жаркова, Оли Родичевой из Семенова. Связь я держала непосредственно с Сашей Шишкиным, личным радистом комбата. Он постоянно находился на НП или в разведке.
   Фашист на Орловско-Курской дуге господствовал в воздухе, бросал до полуторо тысяч самолето-вылетов в сутки. Нам, каждому фронтовику, выдавалась капсула, куда мы вкладывали маленькую записочку с фамилией, именем, отчеством, номером в/ч, адресом, куда сообщить
о гибели, если убьют. Эта капсула хранилась в потайном кармашке. Мы ее попросту называли смертным паспортом, а некоторые ласково талисманом. Но многие из суеверия с ним расставались, поэтому много было неизвестных имен и неизвестных могил.

Анфиса Алексеевна Васильева

    Достойный вклад в нашу Победу внесла молодая красивая темноволосая девушка Анфиса Алексеевна Васильева, три года отдавшая фронту, каждый день рисковавшая жизнью.
    Родилась Анфиса Макарычева в 1921 году в Ковернинском районе, д. Вершинино. Затем ее родители Аполлинария Филипповна и Алексей Филиппович переехали в Ковернино. Здесь Анфиса закончила школу-семилетку, здесь началась ее трудовая биография: после специальных курсов она три года проработала на курсах ликвидации безграмотности, а летом 1939 года перешла учеником бухгалтера в Ковернинское отделение Госбанка. Когда началась война, семья Макарычевых переехала в Городец, и Анфиса стала работать бухгалтером-операционистом
в банке. А меньше чем через год ее призвали на фронт, поскольку девушка закончила курсы сандружинниц. Анфиса Алексеевна впоследствии рассказывала, как их торжественно и сердечно провожали. Собрались в «Метеоре», выступал районный военком, было очень много народу.  Музыка, танцы, слезы… Когда садились на маленький пароходик – переехать через
Волгу – оглянулись назад: весь берег усыпан людьми. Суждено ли вернуться назад? После переправы команда городецких девушек пешком дошла до Правдинска, а оттуда на поезде – в г. Горький. Здесь пришлось переучиваться на радиотелеграфиста – так требовала ситуация на фронте. Анфиса успешно училась в роте отличников подготовки, и уже в сентябре 1942 г. ее как одну из лучших направили в Свердловск, где формировалась часть. Вместе с Анфисой туда попали еще две городецкие девушки Валя Кабачева и Вера Емельянова, прошедшие потом всю войну. Молодую радистку Анфису зачислили в полк связи и направили с Урала под Сталинград. После долгого и утомительного пути  в теплушках-«телятниках» в конце декабря 1942 г. полк прибыл на Степной фронт, но в Сталинградской битве принять участие уже не успел.

    Всю войну Анфиса прослужила в 136-м полку связи 57-й армии, была членом экипажа передвижной радиостанции. Экипаж состоял из 7 девушек-радисток, а также старшего радиста, старшины и водителя. Они обслуживали  радиостанцию средней мощности, установленную
в фургоне грузовика. Через эти радиостанции осуществлялась связь между штабом фронта
и передовыми частями. Радисты не были на передовой, но и они часто подвергались опасности. Однажды летом 1944 года, когда экипажи полка отдыхали в одном из сел Украины, началась сильная и внезапная бомбежка. Анфиса была дежурная и находилась в машине. Она видела, как соседнюю с ней станцию большой мощности разбило прямым попаданием. Экипаж погиб почти весь: замкомроты, командир экипажа, два радиста, а зарядчик аккумуляторов сгорел заживо.
От сильного взрыва рухнула стена дома, где погиб замполит, а двух радисток засыпало обломками, но они уцелели. Анфиса упала на пол своей машины, и это спасло ей жизнь. Огромный осколок бомбы пробил  станцию насквозь как раз на уровне груди девушки, и только две  зияющие дыры остались в деревянных бортах фургона. Еще одна беда случилась с Анфисой  тоже на Украине. От взрыва она получила сильный ушиб правого бедра и много ожогов лица, руки, ноги.  Но ехать в госпиталь Анфиса отказалась: ведь потом она могла попасть уже на другую машину, а расставаться со своим экипажем, ставшим родным, она не хотела. Командир разрешил ей остаться: «Нам нужны такие радисты. У нее уши целы остались, она слышит, а для радиста это главное».

    Боевой путь радистки пролег через всю Белоруссию, Украину, Молдавию, затем Румынию, Болгарию, Венгрию, Австрию, Югославию. Она была отмечена благодарностями командования, награждена знаком «Отличный радист», медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Белграда», орденом Отечественной войны. Победу Анфиса Макарычева встретила в звании старшего сержанта, в должности командира отделения. Демобилизовалась она из армии осенью 1945 года и после долгого пути где пешком, где с оказией, 6 ноября постучала в родной дом на
ул. Энгельса.

     Отдых после фронта получился коротким, вернувшимся фронтовикам не устраивали ни торжественных встреч, ни митингов. Анфиса Алексеевна вернулась на работу в банк и 30 лет проработала там. На пенсию вышла в должности главного бухгалтера в 1976 году. Вместе
с мужем Гением Федоровичем Васильевым, тоже городчанином, фронтовиком, она вырастила хороших достойных детей Владимира и Наталью. Все, кто знал А.А.Васильеву, помнят ее очень честным порядочным человеком, отличным, грамотным и требовательным специалистом,
с сильным характером, закаленным в горниле войны. 

Кира Алексеевна Голубева

    Кира Алексеевна Голубева в 1955 году приехала вместе с мужем Б.И.Голубевым работать на Горьковскую ГЭС и 20 лет проработала на гидросооружениях. Вырастила детей, радовалась внукам и жизни. Все дальше отодвигались воспоминания о военном лихолетье. Ленинградской студентке Кире Пыхачевой выпали на долю суровые испытания. Вот что она вспоминает:
    В июне 1941 года я закончила первый курс Ленинградского инженерно-экономического института. Стояли белые ночи, студенты, молодежь гуляли, пели, любовались красавицей-Невой. Разразившаяся война поначалу не показалась слишком страшной - мы были молоды, жизнерадостны, полны оптимизма. Даже возобновились занятия в институте. Мы даже
в страшном сне не могли представить, какие страшные испытания выпадут вскоре на нашу долю... Вскоре фронт вплотную подошел к городу и сжал его блокадным кольцом. Нас послали рыть окопы. Затем мы дежурили на крышах, тушили зажигательные бомбы, патрулировали, разбирали развалины, работали в госпиталях. Костлявые руки голода сжимались на горле Ленинграда. Голодные обмороки, болезни, смерти. Многие тысячи ослабевших людей не выжили в эту первую блокадную зиму. Мне повезло. Я осталась в живых, а в марте 1942 года вместе с другими измученными дистрофией женщинами и детьми меня вывезли по Дороге жизни. Помню этот бесконечный путь по потемневшему и подтаявшему льду Ладожского озера. Колонна машин осторожно двигалась по ненадежному льду, покрытому трещинами и воронками от вражеских бомб и снарядов. Мы опасались воздушных налетов фашистских стервятников и обстрела вражеской артиллерии.

     Пасмурное небо, низкая облачность в этот день прикрыли колонну ленинградцев от налетов фашистских пиратов, но лед подвел. Страшное зрелище пришлось нам пережить - шедшая впереди машина споткнулась, провалилась и ушла под лед вместе с людьми не успевшими ни опомниться, ни выскочить. Да т не смогли бы, наверное. Эти люди были доведены до предела физического истощения, вынеся все тяготы самой тяжелой блокадной зимы, когда норма хлебного пайка доходила до 125 г. в сутки. И не их вина, что физических сил у них оказалось меньше, чем духовных.
     В пункте по приему и распределению эвакуированных меня спросили, куда я думаю ехать дальше. Я попросилась в Тихвин, откуда я родом. Этот город был уже освобожден нашими войсками, там жили мой отец, родные. Я получила паек, проездные документы и поехала. Я была еще молода и надеялась быстро восстановить свои силы. Когда я постучала в квартиру, открыл отец.
     - Вам кого? - спросил он, щурясь от тусклого света лампочки. "Не узнает,"- мелькнула мысль. Трудно узнать в этом изможденном существе любимую дочку. Родные, оказывается, уже не ожидали увидеть меня в живых.
     В один из июньских дней я объявила родным, что ухожу добровольцем в действующую армию. они отговаривали меня ,но я чувствовала долг перед погибшими сверстниками. Я осталась жить вместо них, я должна воевать вместо них.
     - Я вижу, ты решила твердо, - сказал отец. - прошу только об одном - береги себя и возвращайся с победой.
     После кратковременной подготовки я в звании ефрейтора была направлена в одну из батарей зенитно-артиллерийской дивизии Резерва Главного Командования на Волховский фронт. Воевала я обыкновенной полевой связисткой. Иной раз осколком или пулей перебьет провод, и полезешь под огнем искать обрыв. Страшно, а выполнить приказ командира обязана. На то и присягу давали. Основная наша задача состояла в том, чтобы отражать налеты вражеской авиации.
Но в 1942-43 годах, когда у нас еще не было явного преимущества над немцами, приходилось и из окружения пробиваться, и , что еще страшнее, вести бои с фашистскими танками на прямой наводке. Даже сейчас об этом тяжело вспоминать. Ведь зенитка не имеет заградительного щита,
и даже сравнительно неблизкий разрыв снаряда засыпал расчет осколками. Зенитчики вели огонь по  бронированным машинам прямой наводкой. Убойная сила и дальность стрельбы у зенитных орудий пробивает броню насквозь,  но у и у нас потери были немалые...

     Довелось мне участвовать в боях за полное снятие блокады Ленинграда. Затем наша дивизия
в составе войск 3-го прибалтийского фронта освобождала Ригу, за что удостоилась почетного наименования Рижского. На моей гимнастерке появились медали "За оборону Ленинграда",
"За боевые заслуги". Войну я закончила старшиной. Наша часть осталась охранять небо Латвии после ее освобождения. Здесь и застало нас радостное известие о долгожданной победе. Вскоре
я была демобилизована и вернулась домой, как обещала отцу, живой и с победой.

Борис Васильевич Филиппов

      Ни один праздник в клубе «Встреча» не обходился без замечательного человека с нелегкой, но интересной судьбой, без его музыкального дарования. Борис Васильевич Филиппов был участником клуба с самого его основания и всегда радовал нас прекрасным исполнением песен и романсов. Особенно он любил песни военных лет. Борис Васильевич Филиппов прошел всю войну, сполна испытал все ее тяготы, боль, потери. Иногда он вспоминал свой путь к Победе, растянувшийся на 4 года. Какими бы они ни были, а это, все-таки четыре года жизни.
      - Самым страшным, конечно, была гибель друзей, моих сверстников. К этому нельзя привыкнуть. На войне приходится переживать не только победы, атаки, подвиги. Главное на фронте - это будни. Рытье окопов, ожидание наступления, голод, холод, раскисшие дороги...
Это тоже помнится. В конце марта мы приехали в г.Зубцов Калининской области, и нас направили в 123й армейский запасной полк. Вскоре нас перевезли в Смоленскую область на станцию Духовская. Там я попал в минометную роту 693 полка 178 дивизии, находившейся после боев на формировании.

      Сначала я был снарядным, носил на вьюке (подушке) опорную плиту весом 22 кг. А кроме того автомат ППШ (3,5кг.), запасной диск (1кг.), пачку патронов (1,5кг.), пять гранат - две Ф1
и три РГ-42 (2,5кг.), да еще шинель в скатке, итого набиралось более 30 кг.

     Весь месяц май мы находились на формировке на ст. Стрельна под Ленинградом. Наш командир минометной роты капитан Федя Гляков взял меня к себе разведчиком-наблюдателем, т.е. в боевых условиях я должен был находиться с ним и телефонистом на переднем крае вместе
с пехотой, а батарея минометов в 1000-1500 метров от передовой. Весь месяц мы усиленно готовились к боям. Пятого июня мне исполнилось двадцать лет. На другой день вечером нас посадили в вагоны, запретили курить, громко разговаривать и перевезли нашу дивизию на Карельский перешеек в район Сестрорецка, на медный завод. Вскоре перевезли на автомашинах мины 82 мм в ящиках. Нам нужно было носить их около 500 метров, мы клали мины в плащ-палатку и, закинув на горб, несли к своим огневым позициям.

   10 июня 1943 года в 6 часов утра началась артподготовка. Стреляли все орудия и минометы, всего их было 220 стволов, на 1 км. Я в это время находился с командиром на передовой. Где-то через час после начала огня у нашего телефониста пропала связь с батареей. Командир послал связистов найти повреждение, прошло много времени, но они не возвращались. Тогда командир посылает меня. Я взял провод и пошел по ходу сообщения к нашей огневой. Через 80-90 метров
я увидел наших связистов, убитых одним снарядом. Их тела были изуродованы, а в руках зажат провод. Я вынул провод из их рук, немного потянул, зачистил финкой концы и дрожащими руками скрутил провод. Когда я пришел к командиру, то никак не мог правильно доложить
о случившемся, так потрясла меня первая увиденная мною смерть. Командир прикрикнул на меня и заставил взять себя в руки. Так до самого момента, когда вся дивизия двинулась вперед, я был
у командира за связиста.

      В тот день была прекрасная погода - тихо, солнечно. Но после такого огня земля смешалась с небом, стало сумеречно, солнце еле проглядывало. Наши солдаты шли, не встречая сопротивления, километров 7-8, потом подъехала батарея 76мм пушек, на конной тяге, дали 5-6 залпов и все снова пошли вперед. Но прежде наша рота похоронила в одной могиле наших связистов, завернутых в плащ-палатки, и на могилу им положили две мины крест-накрест. Это были хорошие ребята, мои ровесники.
     Наши войска шли вперед к г.Выборгу и через 2 дня подошли к передовой. Наша линия обороны проходила в низине поля, спереди - немцы на бугре, сзади - наши тылы на бугре. Белые ночи еще не прошли, и нам очень сложно было подносить пищу и воду. Подносчиков часто ранили или убивали. Хотелось пить... Я своей саперной лопаткой, сколько хватило длины, выкопал в своем окопе ямку. В ней примерно за час скапливалось около стакана воды, мутной, болотистой. Возле окопа росла пшеница, и я через соломинку напивался. Сухари еще были.
      Рядом со мной (около метра) находился 26-летний солдат. Мы с ним переговаривались.
Его тоже мучила жажда. Я научил его выкопать такую же ямку, но у него не было терпения, и он решил перебраться в мой окоп. Так он и сделал, но не успел я опомниться, как рядом сверкнуло черно-красным и меня оглушило взрывом прилетевшей мины. Солдат упал на меня, кровь закапала мне на каску, на гимнастерку. Я очнулся от шока, схватил его за руку и втащил к себе
в окоп. Солдат уже потерял сознание. Я перевязал его как мог, позвал на помощь санитаров,
и через 10 минут санитары приползли и забрали его на плащ-палатке. Жив ли остался парень,
не знаю. Так и не попил...

     В сумрачные ночи иногда приносили нам еду в термосах и воду. Однажды мне послышался шорох впереди, я решил посмотреть, не ползут ли подносчики. Мы постоянно ежеминутно находились в смертельной опасности, кто забывал об осторожности, погибал. Погибал
по-глупому, даже не в бою, не принеся своей гибелью никакой пользы. Я понял это и зря не рисковал. Натянув каску на самые брови, я приподнялся посмотреть, но в ту же секунду почувствовал удар по голове и упал в окоп. Лежу и соображаю, что же это. Открыл глаза - никого, приподнялся - никого. Когда снял каску - увидел вмятину на лбу - след от пули. Спасла меня каска и не раз еще спасала в трудный час. Как видите, остался жив, хотя многих парней, фронтовых друзей, пришлось оставить в безымянных могилах на дорогах войны.

Софья Александровна Сычева

     Софья Александровна Сычева на встречах в библиотеке №1 не любит вспоминать о войне, но мы знаем, что эта женщина не только пробыла в пекле Сталинграда все 6 месяцев, но и прошла всю войну до самого конца, закончив ее в звании гвардии лейтенанта медицинской службы. Она поделилась своими воспоминаниями:
    - Я родилась в Богородском районе в 1921 году. В 1940 закончила фельдшерско-акушерскую школу, работала в больнице. В августе 1942 года меня призвали в армию и сразу направили под Сталинград, в санитарный взвод танковой бригады. Привезли нас, разместили в землянках недалеко от передовой. Помню, было затишье. Я взяла санитарную сумку и вышла из землянки. Хотела посмотреть, что вокруг делается. Ведь я совершенно не представляла, что такое война...
И вдруг начался такой ужас! Налетели немецкие самолеты, посыпались бомбы, пушки стреляют, танки. Все потемнело, а земля фонтанами в небо вздымается. Я упала и кричу: "Мама! Мама!.." По спине земля комьями бьет, а мне все кажется, что это - осколки. Хоть бы убило поскорее, думаю, чем такой ужас переживать. А потом все стихло, самолеты улетели. Я поднялась, смотрю, а впереди Волга вся завалена трупами солдат. Едва добралась до своей землянки, а там повар полевой кухни с оторванными ногами лежит. Мне закричали: "Соня, скорее за работу! Некогда плакать, раненых спасать надо." Вот так для меня началась война...

     Работы было очень много. Бывало, что в сутки одному врачу, двум медсестрам и трем санитарочкам приходилось оказывать срочную помощь 200 раненым. И это под непрерывным огнем, вытаскивая бойцов из-под снарядов. Перевязывая раны, сделав все, что можно и нужно
в условиях санитарного взвода, мы уже переправляли бойцов в медсанбат и дальше -
в прифронтовой госпиталь, там работы было еще больше.

     Чаще всего мне приходилось стоять за операционным столом, а не непосредственно вытаскивать бойцов с поля боя. Но было и такое, что схватив санитарную сумку, я выбегала из землянки и где ползком, где перебежками спешила на зов "Сестра... помоги..." Я награждена медалями "За боевые заслуги", "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией" и орденом Отечественной войны II степени, но честно говоря, я не люблю рассказывать ни о войне,
ни о медалях. Мне всегда чудится, что как только я начну вспоминать, с неба сразу посыплются бомбы...

     До конца войны вместе со своим санитарным взводом я двигалась вслед за танковой бригадой. Пройдены Юго-Западный фронт, Западный, освобождены Смоленск, Украина, Румыния, Австрия, Чехословакия, Венгрия. Мне повезло: я даже не была ранена. Наверное судьба пожалела мою маму. Ведь на фронт из семьи ушли четверо: отец, братья и я. Отец и старший брат погибли.

Линин Михаил Матвеевич

       Линин Михаил Матвеевич родился 22 февраля 1920 года в деревне Дуплиха Коношского района Архангельской области. После окончания Ленинградского военного автотехнического училища (выпуск был ускоренный, учеба была с сентября 1939 г. по 10 июня 1941 года) в звании лейтенанта я был направлен в г. Минск, в/ч 9858 Западного военного округа командиром авто-транспортного взвода. Здесь нас и застала война. В первый день Минск подвергся ожесточенной бомбардировке. Часть была выведена в район сосредоточения за городом. Мех. дивизия вела бои
с первых дней, так как уже были выброшены и десанты фашистов. Наш взвод, еще не полностью отмобилизованный и обученный в первый год войны, обеспечивал подвоз боеприпасов, продовольствия, вывоз раненых, отступая перед превосходящими силами противника. Горько отступая,  наши части, теряя технику и личный состав вели упорные бои на реке Березине, оставшиеся силы были переброшены под Курск в район города Обоянь, а потом на линию Старый и Новый Оскол. Здесь я уже был командиром авто-роты подвоза боеприпасов, горючего, продовольствия, отвоза раненых бойцов и командиров в тыл. Это помнится тем, что наш шестой отдельный автобатальон усиленно подвергался бомбардировке, фашистские асы-летчики расстреливали и бомбили отдельные автомашины, не говоря об автоколоннах. Здесь наши части вели упорные бои, а нам предстояло обеспечить их всем необходимым для боя по маршруту Новый Оскол – Короча – Белгород.

      Под натиском превосходящих сил противника мы потеряли много техники и личного состава. Остатки сил были переброшены под Харьков в район Лозовая – Барвенково – Изюм, где наши части наголову разгромили отборные части фашистов, были взяты огромные трофеи. Фашисты оставили более 400 машин и броневиков, у многих из них умышленно были проколоты и пробиты бензобаки, чтобы мы не воспользовались их техникой. Но главное – у нас было мало умеющих заводить и управлять автомобилем. Часть исправной техники мы вывели в тыл, такие грузовики как «Бюссинг», «Гономаг», «Опель», легковые «Кадет», «Мерседес», грузовики «Мерседес-бенц» и др. Если бы все солдаты умели водить автомобили, мы всю технику врага успели бы вывезти. Но фашисты, чтобы не отдать нам богатые трофеи, грузовики с грузами боеприпасов, ГСМ, продуктами и обмундированием, начали массированную бомбардировку г.Изюм и оставленной
в нем техники. Фашистская армия была еще сильна, и нам было приказано оставить г.Изюм. Самолеты фашистов здесь гонялись за каждым отдельным нашим бойцом, машиной, пикировали на нас и стреляли.

       После расформирования, значительных потерь остатки перебросили в г. Тулу. Здесь я был назначен замкомандира роты по т\ч 190-го отдельного автобатальона. Здесь подвозили все нужное для боя по защите Тулы, чтобы не допустить фашистов к Москве.,
     По приказу начальника тыла Красной Армии часть наших офицеров была направлена
в г.Горький на автозавод, где был сформирован второй учебный автополк из четырех батальонов – 16 учебных рот для подготовки нужного количества шоферов для армии, т.к. стало поступать от наших союзников из США и Канады много техники, грузовиков «Студебеккер», «Форд», «Шевроле», «Интернационал», «Виллис», мотоциклы «Харлей». В 1944-45 годах мы уже дали на фронт почти 15 тысяч обученных шоферов, в том числе из них была добрая половина девушек, призванных в армию. Затем второй полк был передислоцирован в Городец. В Городце я и женился в 1943 году на Ромашовой Марии Ивановне, участнице Великой Отечественной войны. Впоследствии вырастили двух сыновей Валерия и Александра.

      Штаб полка размещался в доме культуры судоверфи, автоклассы и казармы располагались
в зданиях ткацкой фабрики, а также нынешней стоматологической поликлиники и музыкальной школы. Учились курсанты 3 месяца, затем из областной автоинспекции приезжала комиссия, которая принимала экзамены и вручала удостоверения водителей. Их уже ждали представители фронтов. За время своего действия полк подготовил более 4 тысяч водителей для фронта.
Из пятидесяти членов полка, живших в Городце, хочу вспомнить П.Я.Клепача, Е.И.Голубева. Кстати, после войны ветераны полка основали в Городце автохозяйство, первым директором которого, был офицер Иван Журавлев. Потом он отбыл на родину. Я тоже работал во вновь созданном автохозяйстве, составлял графики движения автобусов.

      В 1945 году я был направлен в группу советских войск в Германии в должности начальника автотракторной службы 66-го гвардейского танкового полка. Демобилизовался летом 1953 года
в звании капитана при массовом сокращении вооруженных сил. Награжден орденом Отечественной войны и 12 медалями.

       После войны мы с Марией Ивановной много лет работали на Городецкой ткацкой фабрике, были на доске почета. В течение 15 лет я являлся народным заседателем и председателем товарищеского суда. На Заволжский моторный завод я поступил в 1965 году. С 1970-го по 1987 работал в отделе главного механика в начале старшим инженером по технадзору, лично обучил
7 групп крановщиков мостовых (козловых) кранов для завода и других предприятий района, а это более 180 человек получили удостоверения крановщиков в госкомиссии через отдел подготовки кадров завода для всех цехов ЗМЗ. По достижении пенсионного возраста работал слесарем
по ремонту кранов. В 1977 году как заслуженный ветеран завода за добросовестную работу
и высокие производственные показатели был занесен на Аллею Трудовой Славы ЗМЗ.

        Михаил Матвеевич Линин умер 6 октября 2010 года.

 акция-поиск "Забвению не подлежат" /documents/f-1_zabveniju_ne_podlezhat.docx

Читать дальше